Не втирайте антидепрессанты в ладони. Как и насколько успешно в России используется «детектор лжи»
Следственный комитет закончил проверку слов Ильдара Дадина, который сообщил о пытках в колонии ИК-7, и не нашел им подтверждения. Сам Дадин не раз заявлял, что готов пройти тест на полиграфе («детекторе лжи»), однако исследование до сих пор не провели: Дадин соглашался на него только в присутствии адвоката. Правоохранительные органы часто используют тестирование на полиграфе в своей работе, но российские суды все еще относятся к результатам без большого доверия.
Идея, что с помощью наблюдения за реакциями тела можно понять, врет человек или говорит правду, не нова. Еще в Древнем Китае испытуемого заставляли набрать полный рот риса или рисовой муки в расчете на то, что из-за страха разоблачения у преступника остановится слюноотделение и рис останется сухим.
На рубеже XIX и XX веков криминалист Чезаре Ломброзо использовал в своих расследованиях приборы, отмечавшие изменение количества крови в сосудах руки и кровяного давления. Современные полиграфы фиксируют несколько параметров: потоотделение на ладонях (измеряется через проводимость кожи), артериальное давление, интенсивность дыхания, движения тела.
По словам полиграфолога, полковника ФСБ в отставке Валерия Коровина, общепринятой теории, объясняющей, почему в момент лжи у человека меняются физиологические показатели, нет. «Дело не во лжи как таковой, а в значимости задаваемого вопроса — если тестируемый воспринимает его как важный и чувствует, что его могут раскрыть, организм реагирует на него как на реальную физическую угрозу. В результате учащается сердцебиение, дыхание, пересыхает во рту и так далее. Это заложено генетически: в древности ложь могла стоить жизни всему племени», — говорит в беседе с «Медузой» Коровин.
Впрочем, страх может появиться не из-за угрозы разоблачения, а из-за самого факта исследования. Коровин отмечает, что задача полиграфолога состоит в том, чтобы отличить одно от другого, а лучше вообще избавить от волнения непричастного к преступлению человека и усилить реакцию причастного. Для этого перед исследованием полиграфолог разговаривает с тестируемым — объясняет, как будет проходить тестирование, интересуется его увлечениями и хобби, биографией.
Предварительный этап требует больше времени, чем само тестирование, — только на изучение обстоятельств преступления может уйти не один день. «Полиграф — это просто регистратор. А суть исследования в том, как организован процесс, какие вопросы составлены и как они заданы», — говорит полиграфолог и юрист, автор учебника «Основы полиграфологии» Ярослава Комиссарова.
Оптимальная продолжительность тестирования, согласно учебнику Комиссаровой, два-четыре часа. Коровин говорит о полутора-двух часах: «Главное, чтобы испытуемый не утомился. Чтобы уложиться в это время, полиграфолог должен работать очень четко — ни одной лишней фразы или необоснованной паузы». Некоторые тесты, по его словам, проводят по одному разу, некоторые — дублируют. Бывают исключительные случаи. Коровин говорит, что, когда принимал участие в расследовании убийства священника Александра Меня, потратил неделю на тестирование подозреваемого. Тогда эксперт пришел к выводу о его непричастности; позже эта версия подтвердилась.
После тестирования полиграфолог изучает графики всех показателей и делает вывод. Разные специалисты интерпретируют их по-разному.
«В российских органах госбезопасности полиграфологи говорят о конкретных воспоминаниях человека. Например: „Он скрывает, что в такое-то время ударил такую-то жертву ножом“. Я убеждена, что так вопрос ставить нельзя: мы точно не знаем, как психика соотносится с физиологией», — считает Комиссарова. В Следственном комитете, по ее словам, полиграфологи работают иначе — там говорят только о реакции человека на вопрос, а затем выдвигают экспертную версию о том, что может знать человек.
«Такая аналогия — вам дают диск, проведя его исследование, вы можете сказать: „Я уверен, что этот пустая болванка“ или „На диске точно записано от трех до пяти файлов“, но какое у этих файлов содержание, вы не можете сказать», — объясняет Комиссарова разницу в подходах.
Некоторые частные компании, проводящие проверки на полиграфе для отбора персонала или решения семейных конфликтов, уверяют в стопроцентной достоверности своих исследований. Коровин говорит, что абсолютно достоверным тестирование быть не может: исследования, проведенные по хорошо отработанным методикам, точны на 85–90 процентов.
Комиссарова считает, что в зависимости от методик достоверность составляет от 75 до 90 процентов. Подбор методики для конкретного случая — тоже часть работы специалиста. Так, один тест подойдет для проверки человека, полностью отрицающего причастность к преступлению, но не поможет, если нужно выяснить какие-то его детали.
Экспертные заключения полиграфологов используются в российских судах наряду с другими доказательствами. Комиссарова отмечает, что, по статистике Следственного комитета, в среднем в год в России выносится двести приговоров, содержащих такие заключения. Эксперт ставит их в один ряд с другими экспертизами: «Психологи или лингвисты проводят исследования и опираются на свои признаки, а мы — на свои; все вместе мы даем картину поведения человека».
При этом Комиссарова отмечает, что суды неоднозначно относятся к заключениям полиграфологов — во многом это зависит от уровня специалистов, которые работают в тех или иных регионах.
В мире отношение к экспертизам полиграфологов тоже разнится. Так, в Германии применение полиграфа запрещено с 1954 года, в США экспертизы используют в качестве доказательства только 23 штата. Частично используют полиграф в следственных органах и судах Израиля, Индии и Австралии.
По словам адвоката Ильи Новикова (однажды он сам проходил тест на детекторе, отвечая на обвинение в сотрудничестве с пророссийскими украинскими политиками; тест показал, что обвинение несправедливо), полиграфия в российской судебной системе еще не успела получить репутацию однозначно допустимой.
«Есть уже устоявшиеся экспертизы — по ДНК, по крови. Дактилоскопия на ранних этапах оспаривалась, но сейчас тоже совершенно допустима. Полиграфия этот этап еще не прошла. Сейчас уже можно носить такие заключения в суды, но они пока не обязаны их принимать», — говорит Новиков. Он отмечает, что полиграф чаще используют, либо когда доверитель очень обеспечен и сразу заказывает несколько экспертиз, в том числе полиграфологическую, либо когда следствию больше не на что надеяться.
Использование же полиграфа в следствии, по мнению юриста, вопросов уже ни у кого не вызывает. «Даже если следователь в результате пойдет по ложному следу, это все равно лучше ситуации, в которой ему придется отрабатывать все версии с нуля», — уверен Новиков.
Полиграфолог Коровин считает, что недоверие возникает не к полиграфологии как таковой: «Границы применимости хорошие специалисты прекрасно знают». По его мнению, проблема в «огромном количестве дилетантов, которые выносят решения не задумываясь». Он говорит, что многие частные компании обещают научить полиграфологии за месяц. Сам он считает, что на освоение профессии нужно потратить «два-три года под присмотром опытного специалиста».
«Я 37 лет занимаюсь этим и не считаю себя суперспециалистом. Каждое исследование открываешь что-то новое, человек — это космос, и два часа ты занимаешься его исследованием», — отмечает Коровин.
Эксперты считают, что обмануть полиграфолога неподготовленному человеку невозможно. Новиков говорит, что в лучшем случае испытуемый может заставить аппарат показать неоднозначную реакцию на вопрос. Комиссарова в ответ на вопрос о способах обхода тестирования предложила обратиться к практическому пособию по проведению исследования на полиграфе, которое выпустило Министерство внутренних дел. В нем подробно описаны возможные способы противодействия тесту — от ментальных упражнений до депривации сна и принятия медикаментов.
Говорится там и об «иных, малообоснованных и даже наивных приемах»: «втирание антидепрессантов в ладони рук» и, например, «намыливание подмышек». В интернете можно найти еще больше советов, вроде подкладывания в ботинок канцелярской кнопки, на которую надо нажать в момент неудобного вопроса.
«Большинство подобных методов мы сами и распространяем, потому что знаем, что они неэффективны», — говорит Коровин. По словам специалиста, способы обхода теста все-таки существуют, и «грамотные профессионалы о них знают». Рассказать о методах Коровин отказался: «Они совершенно секретны».
Автор статьи: Евгений Берг
Источник: www.meduza.io
Все статьи